Клаузевиц. О тактике

KLAUSEWITZ
LEITFADEN ZUR BEARBEITUNG DER TAKTIK ODER GEFECHTSLEHRE
I. ALLGEMEINE THEORIE DER GEFECHTE

Чтобы понять, как все плохо с тактикой в варгеймах...

КЛАУЗЕВИЦ
УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ ДЛЯ ОБУЧЕНИЯ ТАКТИКЕ, ИЛИ УЧЕНИЕ О БОЕ
I. ОБЩАЯ ТЕОРИЯ БОЯ
Приложение к труду "О ВОЙНЕ".
По изданию: М.: Госвоениздат, 1934.

Произведение для него проходное, неоконченное, и по словам издателя, может служить лишь свидетельством перехода Клаузевица к оперативно-стратегическим изысканиям. Поэтому они выбросили практически треть текста. Пришлось переводить самому. Буду помечать такие разделы/абзацы меткой [G].

Попутно увлекся перечитыванием. Эти наброски читаются как правила игры. Хочется переводить сразу не на русский, а на BASIC, в виде экспертной системы.

ЦЕЛЬ БОЯ

1. Какова цель боя:
а) уничтожение неприятельских вооруженных сил,
б) завладение каким-нибудь предметом,
в) победа ради лишь воинской чести,
г) соединение нескольких или всех этих целей.

ТЕОРИЯ ПОБЕДЫ

2. Всех этих четырех целей можно достигнуть лишь путем победы.

3. Победа есть уход неприятеля с поля сражения.

4. К этому побуждают неприятеля:
а) слишком крупные потери,
- 1) следовательно, страх перед превосходством противника,
- 2) или заключение, что выполнение задачи обойдется слишком дорого;
б) когда сильно расстроен его порядок, а следовательно, и действенность в целом;
в) когда условия местности стали для него чересчур невыгодными и он, следовательно, опасается чрезмерных потерь при продолжении боя (таким образом, здесь учитывается потеря позиции);
г) когда принятая группировка вооруженных сил влечет за собою слишком крупные невыгоды;
д) когда он захвачен внезапностью или даже нечаянно атакован и, следовательно, не имеет времени установить нужный распорядок и сделать соответствующие распоряжения;
е) когда он замечает, что неприятель значительно превосходит его численно;
ж) когда он замечает, что неприятель значительно превосходит его морально.

5. Во всех этих случаях полководец может быть вынужден отказаться от боя, так как у него нет надежды на его благоприятный исход и он опасается еще худших последствий, чем те, которые уже наступили.

6. Без какой-либо из этих причин отступление не имело бы оснований, и поэтому полководец или начальник, командующий в бою, не примет соответствующего решения.

7. Однако отступление может произойти фактически, помимо воли начальника:
а) когда войска отступают по недостатку мужества или доброй воли;
б) когда их гонит паника.

8. В этих условиях против воли начальника, командующего в бою, даже в случае, если отношения, указанные в пунктах от "а" до "е" складываются благоприятно, может быть, придется признать победу противника.

9. Подобный случай очень возможен при действиях небольших отрядов. Скоротечность боя в этих случаях часто не дает начальнику времени принять какое-либо решение.

10a. При больших массах войск это может иметь место лишь частично и лишь в самых редких случаях по отношению ко всем силам в целом. Однако из того, что несколько частей откроют противнику путь к легкой победе, для целого могут возникнуть невыгоды, указанные в пунктах от "а" до "д", чем может быть обусловлено решение полководца отступить.

10b. Указанные в пунктах "а", "б", "в" и "г" невыгодные соотношения при больших массах, участвующих в боях, выясняются полководцу не в форме арифметической суммы всех сложившихся отдельных невыгод, ибо достаточно полной картины не бывает; эти невыгодные соотношения проявляются там, где они сосредоточиваются на небольшом пространстве и сказываются на значительной части войск; последней могут быть или главные силы, или значительная их часть. По этому важнейшему событию всего боя и принимается решение.

11. Наконец, полководца могут побудить к отказу от боя, а следовательно, к отступлению, и основания внешнего порядка, не связанные с самим боем, например, получение сведений, при которых отпадает цель боя или заметно изменяется стратегическая обстановка. Но это является уже перерывом боя и сюда не относится, ибо это уже не тактический акт, а стратегический.

12. Отказ от боя является, следовательно, признанием превосходства в данный момент противника - физического или морального - и подчинением его воле. В этом заключается первая моральная сила победы.

13. Так как отказаться от боя нельзя иным способом, как покинув поле сражения, то отступление с этого поля и являет собою ЗНАК ТАКОГО ПРИЗНАНИЯ, своего рода СПУСК ФЛАГА.

14. Но ПРИЗНАК ПОБЕДЫ еще не решает вопросов об ее размерах, значении и блеске. Эти три вопроса часто совпадают, но вовсе не тождественны.

15. Размер победы зависит от величины тех масс, над которыми она одержана, а также от количества взятых при этом трофеев. Захваченные орудия, пленные, доставшиеся в добычу обозы, число убитых и раненых входят в это понятие. Таким образом, над небольшим отрядом большой победы одержать нельзя.

16. Значение победы зависит от важности цели, достигнутой при помощи ее. Занятие важной позиции может придать крупное значение победе, ничтожной самой по себе.

17. Блеск победы заключается в относительной многочисленности трофеев по сравнению с силами победоносной армии.

18. Таким образом, бывают разного рода победы, а главное - победы разных степеней. Строго говоря, ни один бой не может закончиться без решения, следовательно, без победы, но словоупотребление и сама природа предмета требуют, чтобы лишь такие результаты боев рассматривались как победа, коим предшествовали бы значительные усилия.

19. Если неприятель делает лишь столько, сколько ему нужно для опознания наших намерений, а получив нужные для него сведения, тотчас же уклоняется от боя, то это нельзя назвать победою над ним; если же он делает больше этого, то, значит, он действительно искал победы, и его отказ от боя должен рассматриваться как поражение.

20. Так как прекратить бой можно лишь при условии, что одна из сторон или обе несколько отведут назад свои войска, пришедшие в соприкосновение с противником, то, собственно говоря, не может быть такого случая, про который можно сказать, что обе стороны удержали за собой поле сражения. Но поскольку, согласно требованию природы предмета и принятому словоупотреблению, под полем сражения следует разуметь только расположение главных сил, ибо лишь при отступлении главных сил появляются первые последствия победы, то, конечно, могут быть и сражения, остающиеся совершенно нерешенными.

СРЕДСТВО К ПОБЕДЕ ЕСТЬ БОЙ

21. Средство к победе есть бой. Так как указанные в 4 пункте под литерами от "а" до "ж" данные обусловливают победу, то они и являются ближайшими целями для боя.

22. Теперь мы должны ознакомиться с боем с различных его сторон.

ЧТО ТАКОЕ ОТДЕЛЬНЫЙ БОЙ

23. Конкретно можно разбить каждый бой на столько отдельных боев, сколько имеется налицо бойцов. Но каждый отдельный индивид выявляется как самостоятельная величина лишь тогда, когда он сражается в одиночку, т.е. самостоятельно.

24. От одиночного боя боевые единицы, подчиненные одному начальнику, восходят к новым единицам, также объединенным командованием.

25. Эти единицы связаны между собой общей целью и планом, но не настолько тесно, чтобы отдельные члены не сохранили известной самостоятельности. Эта самостоятельность все возрастает, чем выше становится ступень единицы. Каким образом происходит эта эмансипация членов, мы будем иметь возможность показать лишь в дальнейшем изложении (#97 и следующие).

26. Итак, каждый общий бой состоит из великого множества отдельных боев в нисходящем порядке членов до последнего самостоятельно действующего члена.

27. Но из отдельных, ведущихся рядом боев слагается и бой в целом.

28. Все отдельные бои мы называем частными боями, а целое - общим боем; понятие же общего боя мы связываем с условием командования, объединенного в одном лице, так что лишь то относится к одному бою, что руководится одной волей. (При кордонных позициях эту границу никогда нельзя точно определить).

29. То, что мы будем говорить о теории боя, должно быть отнесено в равной мере как к общему, так и к частному бою.

ПРИНЦИП БОЯ

30. Каждый бой есть проявление вражды, инстинктивно переходящей в него.

31. Этот инстинкт нападения на неприятеля и уничтожения его и есть подлинная стихия войны.

32. Но даже у самых первобытных людей это враждебное чувство не остается одним лишь инстинктом; к нему присоединяется рассуждающий разум, и непреднамеренный инстинкт переходит в преднамеренное действие.

33. Таким путем духовные силы подчиняются разуму.

34. Однако их никогда нельзя мыслить совершенно устраненными и нельзя поставить на их место одно устремление разума, ибо если бы они даже совершенно оказались поглощенными намерениями разума, то вновь разгорелись бы в процессе самой борьбы.

35. Так как наши войны не являются выражением вражды единичного человека против единичного же человека, то казалось бы, что в бою должно было бы совершенно отсутствовать всякое чувство вражды и он должен бы представлять чисто рассудочную деятельность.

36. Однако это вовсе не так. С одной стороны, нет никогда недостатка в коллективной ненависти у обеих сторон, проявляющейся в индивиде с большей или меньшей силой, так что каждый индивид из ненавидящей и ненавидимой стороны является и субъектом и объектом ненависти; с другой стороны, в самом процессе боя у индивидов в большей или меньшей степени разгорается действительное чувство вражды.

37. Жажда славы, честолюбие, своекорыстные побуждения, чувство солидарности и другие духовные силы могут заменить чувство вражды при отсутствии последнего.

38. Поэтому в бою редко или даже никогда не бывает, чтобы единственным мотивом действий сражающихся была воля командующего и предписанная задача; в нем всегда принимают значительное участие и духовные силы.

39. Это участие усиливается еще тем, что борьба протекает в сфере опасности, когда духовные силы приобретают особое значение.

40. Но и руководящий борьбой интеллект не может исчерпываться силами разума, и, следовательно, бой не может быть делом голого расчета, так как:
а) бой является столкновением живых физических и моральных сил, которые подчиняются лишь общей оценке, а не точному учету;
б) духовные силы, вступающие здесь в дело, могут обратить бой в предмет воодушевления, а следовательно, суждение о нем переносится в высшую инстанцию.

41. Итак, бой может быть актом таланта и гения в противоположность расчетливому разуму.

42. Духовные силы и гений, проявляющиеся в бою, должны рассматриваться как особые моральные величины, которые при их значительном неравенстве и эластичности беспрестанно сказываются за пределами расчетливого разума.

43. Задача военного искусства - учитывать эти силы как в теории, так и на практике.

44. Чем больше их смогут использовать, тем сильнее и успешнее будет борьба.

45. Все изобретения искусства, как то: оружие, организация, прикладная тактика и принципы применения войск в бою, являются ограничениями естественного инстинкта, который должен быть подведен окольными путями к более действительному использованию своих сил. Но духовные силы не слишком поддаются перестройке; если мы чересчур хотим их обратить в орудие, то лишаем их порыва и сил. Поэтому им всегда надо предоставлять известный простор как при отдельных указаниях теории, так и в постоянном распорядке жизни армии. Для этого от теории требуется более высокая точка зрения и большая осмотрительность, а от практики - интуиция.

ДВА РОДА БОЯ. РУКОПАШНЫЙ И ОГНЕВОЙ [G]

46. Из всех видов оружия, изобретенных человеческим разумом, природная сущность, инстинкт боя сильнее в тех, что требуют подойти к неприятелю вплотную, врукопашную. Кинжал, топор злее копья, дротика или пращи.

47. Оружие дальнего боя требует больше расчета, а не духовных сил, тем сильнее, чем дальше. Бросать камни из пращи еще можно в гневе, стрелять из винтовки - спокойнее, тем более, из пушки.

48. Хотя не совсем четко, но можно провести границу между холодным и огнестрельным оружием, первое - для рукопашной, второе - для дальнего боя.

49. Т.о. существует два рода боя - рукопашный и огневой.

50. Оба имеют целью уничтожение врага.

51. Уничтожение в рукопашной носит характер абсолютный, в огневом бое - только более или менее вероятный. Отсюда следует совершенно разное значение обоих родов боя.

52. Поскольку поражение в рукопашном бою означает неминуемое уничтожение, малейший перевес в силе или отваге имеет решающее значение, и те, кто находится в невыгодном положении или менее храбрые, стремятся избежать опасности, спасаясь бегством.

53. Этот перевес в схватках нескольких людей, как правило, проявляется практически сразу, и фактическое уничтожение не успевает проявится в полной мере и основной результат рукопашной сводится, скорее, к оттеснению неприятеля, чем к уничтожению последнего.

54. Т.е. глядя на бой практически, можно видеть его цель не в уничтожении, а в изгнании врага. Уничтожение становится лишь средством.

55. Как рукопашный бой оканчивает уничтожение врага, так огневой имеет целью изгнание врага посредством уничтожения. Вы стреляете во врага, чтобы прогнать его и спасти себя от рукопашного боя, к которому не готовы.

56. Опасность, которую несет огневой бой, не совсем неизбежна, но носит вероятностный характер. Следовательно, значительно воздействовать на духовные силы неприятеля может только благодаря продолжительности и суммарному эффекту, а не непосредственно. Следовательно, непосредственной надобности выхода из него ни одной из двух сторон не имеется. Прогнать неприятеля сразу, а иногда и вообще, таким образом нельзя.

57. Для прогона неприятеля с поля боя в этом случае после огневого боя, как правило, требуется перейти к рукопашному.

58. С другой стороны, продолжительность огневого боя настолько же увеличивает его разрушительную силу, насколько снижает разрушительную силу рукопашного боя скоротечность последнего.

59. Отсюда следует, что основная цель огневого боя именно разрушение - ослабление сил противника, а не непосредственно изгнание его.

60. Если рукопашный бой имеет целью изгнание, а огневой - уничтожение вооруженных сил противника, то из этого следует, что первый надо рассматривать как фактический инструмент решения боя, а второй - как инструмент подготовки.

61. Однако некоторая сила сохраняется и за побочным воздействием: рукопашный бой не лишен разрушающей силы, а огневой - изгоняющей.

62. Разрушительная сила рукопашного боя в большинстве случаев крайне незначительна, часто ей можно пренебречь, если не причислять к потерям пленных.

63. Следует отметить, что такое обычно происходит только после огневого боя.

64. Рукопашный бой без огневого, следовательно, имел бы очень незначительную разрушительную силу при нынешнем соотношении оружия.

65. Разрушительная сила продолжительного огневого боя может вырасти до крайности, т.е. до истощения боевых качеств.

66. В результате этого наибольшая доля в уничтожении сил противника приходится на огневой бой.

67. В результате ослабления противника в огневом бою он либо
а) отступает,
б) решается на рукопашный бой.

68. Изгнание врага в рукопашном бою приводит к настоящей победе, потому что изгнание с поля битвы есть победа. Способная привести и к более крупным успехам.

69. Если большой бой может быть разделен на более мелкие, такие частные победы надо рассматривать как отдельные части целого.

70. Но, если часть важна, то частная победа может привести к общей.

71. Но, если общая победа не достигается, то частный успех может дать одно из следующих преимуществ:
а) усиление позиции;
б) снижение боевого духа противника;
в) нарушение порядка противника;
г) нанесение противнику потерь.

72. Частный огневой бой - есть частный акт разрушения, частный рукопашный бой - частный акт решения. Как это следует рассматривать в рамках целого сражения, мы рассмотрим позже.

СВЯЗЬ ОБЕИХ ФОРМ БОЯ С АТАКОЙ И ЗАЩИТОЙ [G]

73. Бой также состоит из атаки и защиты.

74. Атака - это позитивное намерение; защита - негативное. Первое - стремление изгнать противника, второе - просто стремление сохранить себя.

75. Но даже стремление к негативной цели требует активного действия. Защищающийся должен уничтожать силы атакующего. Активными средствами.

76. Неуход защищающегося с поля боя - его победа.

77. Рукопашный бой изначально является элементом нападения.

78. Поскольку рукопашный бой сам по себе обладает слишком малой разрушающей силой, атакующий, который хотел бы перейти к нему сразу, оказался бы в невыгодном положении.

79. Переход сразу к рукопашному бою годится только для очень малых групп или кавалерийских налетов. Привлечение же больших масс пехоты и артиллерии делает его невозможным.

80. Следовательно, атакующий должен провести сначала достаточно сильный огневой бой.

81. Во время перестрелки противники ведут себя одинаково, находясь примерно в одинаковых условиях. Атакующий должен этим пользоваться, чтобы получить преимущество, компенсирующее его невыгоды при переходе к рукопашному бою.

82. Огневой бой - естественный элемент защиты.

83. Если повезет, атака может быть остановлена уже на этом этапе.

84. Если этого не случилось, атакующий переходит к рукопашному бою и защитник должен его принять.

85. В целом защита никоим образом не исключает рукопашного боя, преимущества которого кажутся более значительными, чем преимущества огневого.

БЛАГОПРИЯТНЫЕ УСЛОВИЯ ДЛЯ ОБОИХ РОДОВ БОЯ [G]

86. Теперь мы должны более внимательно взглянуть на природу обоих родов боя в целом, чтобы узнать, что дает превосходство.

87. ОГНЕВОЙ БОЙ.
а) Превосходство в использовании оружия (организации и качество войск).
б) Превосходство в построении и более гибкая тактика, чем стояние на месте.
При использовании обученных войск равенство в обоих само собой разумеется. Но в общем случае учитывать надо.
в) Численность.
г) Форма построения если он еще не включена в "б".
д) Местность.

88. Пренебрежем "а" и "б", поскольку мы рассматриваем обученные войска.

89a. ПРЕИМУЩЕСТВО В ЧИСЛЕННОСТИ.
Пусть две неравные массы пехоты и артиллерии выстроились параллельно друг напротив друга на поле боя. Тогда, если бы все выстрелы были прицельно наведены на отдельных бойцов, количество попаданий было бы таким же, как количество стреляющих. Это будет верно, если считать не отдельными людьми, а подразделениями в плотном строю. Именно это мы обычно и видим в огневом бою. Рассмотрим строй с промежутками. Больше людей - меньше пробелов. Теперь число попаданий будет меньше числа стреляющих - выстрелы будут уходить в пустоту. Другими словами: численное превосходство не дает того превосходства в огневом бою, потому что меньшие подразделения несут меньшие потери.
Предположим, что против батальона в 500 бойцов вышло 50 человек. Все 50 выстрелов попадают в цель. Но 500 выстрелов батальона, рассеиваясь на том же пространстве дадут те же 50 попаданий.
Даже, если этот результат не совсем верен в действительности и в целом большие подразделения все-таки имеют преимущество, но оно не поспевает за увеличением числа бойцов.
Этот результат имеет огромное значение, поскольку он составляет основу той экономии сил в подготовительном акте разрушения, которую можно рассматривать как одно из самых надежных средств победы.

89b. Очевидно, этот результат можно довести до абсурда. Например, линию удерживают всего два человека (наименьшее число, которое может образовывать то, что мы называем линейной мишенью). И против них стоит 2000 человек в плотном строю, образуя мишень такого же размера. Конечно, если все будут стрелять просто перед собой, то потери будут по 2 человека с обоих сторон. Но, если численность более слабого противника будет настолько мала, что более сильный сможет сконцентрировать свой огонь на отдельных бойцах, тогда, понятно, должна быть большая разница в результатах; потому что теперь предположение о стрельбе по мишени-линии в целом, не будет выполняться. Слишком слабая линия не сможет нанести врагу потерь, но будет оттеснена им. Но, не взирая на ограниченность, приведенный выше вывод остается бесконечно важным. Сотни раз было замечено, что вдвое слабейший противник удерживает линию, сохраняя равновесие и экономя свои силы.

89c. Т.о. можно сказать, что условие "в" тоже не особенно важно.

90. ФОРМА ПОСТРОЕНИЯ может быть:
а) В линию одинаковой длины с противником.
б) В линию большей длины, когда это выгодно. Тут, понятно, дальность стрельбы ограничивает участие.
в) Охватывающая. Дает больший эффект выстрелов и требует большей длины.
Выбор "б" и "в" определяется с учетом их слабостей.

91. Польза МЕСТНОСТИ для огневого боя:
а) Складки, образующие брустверы.
б) Скрывающие маски, т.е. не дающие прицелиться.
в) Пересеченная местность, удерживающая наступающего врага под нашим (причем, безответным) огнем большее время.

92. Преимущества в рукопашном бою - те же.

93. Первые два - "a" и "б", #87 - сюда не относятся. Следует, однако, отметить, что превосходство в организации не так важно, как при огневом бое, решающую роль здесь играет смелость. Пункт "б" важен для кавалерийских атаках, обеспечивающих большую часть рукопашного боя.

94. ЧИСЛЕННОСТЬ здесь гораздо важнее чем при огневом бое; это почти решающее условие.

95. ФОРМА ПОСТРОЕНИЯ также имеет гораздо большее значение, чем при огневом бое, и здесь, наоборот, короткие линии дают преимущество.

96. МЕСТНОСТЬ.
а) Пересеченность. Это, безусловно, основной фактор, влияющий на рукопашный бой.
б) Скрывающие маски. Способствуют внезапности, что очень важно.

РАСЧЛЕНЕНИЕ БОЯ

97. В пункте 23 мы видели, что каждый бой есть многочленное целое, в котором самостоятельность членов неодинакова, уменьшаясь книзу. Теперь мы можем ближе исследовать этот вопрос.

98. Можно с полным правом рассматривать как начальную единицу бой части, которой можно руководить в бою словесной командой, например, батальона, батареи, кавалерийского полка и пр., если эти части действительно собраны воедино.

99. Где словесная команда оказывается недостаточной, прибегают к словесному или письменному приказу.

100. Словесная команда не поддается дальнейшей градации, она является уже частью исполнения. Приказ же имеет свои степени, начиная с высшей, граничащей в отношении определенности со словесной командой, и кончая величайшей общностью. Сам приказ не является частью исполнения, а представляет лишь поручение.

101. Все подчиненные словесной команде не имеют своей воли; но как только вместо нее является приказ, тотчас начинается известная самостоятельность членов, ибо приказ носит общий характер и воля начальника должна дополнить то, чего в нем недостает.

102. Если бы можно было заранее определить и предусмотреть бой во всех имеющих место рядом и следующих друг за другом частях и событиях, если бы, следовательно, план боя мог сразу охватить действия мельчайших частей, подобно устройству бездушной машины, то приказ не имел бы этой неопределенности.

103. Однако сражающиеся не перестают быть людьми и индивидами, они никогда не смогут быть превращены в лишенные воли машины, а местность, на которой они сражаются, редко бывает совершенно голой равниной, не оказывающей никакого влияния на бой. Поэтому не представляется никакой возможности наперед учесть все воздействия.

104. Эта неопределенность в плане возрастает с длительностью боя и числом сражающихся. Рукопашный бой небольшой части почти целиком содержится в его плане; между тем, план огневого боя даже небольшой части благодаря его длительности и привходящим случайностям не может в такой же мере проникнуть во все его подробности. С другой стороны, рукопашная схватка более значительных масс, например, кавалерийской дивизии в 2-3 тысячи сабель, не может быть в такой степени исчерпывающе охвачена первоначальным планом, чтобы воле частных начальников не приходилось многократно его восполнять. План же большого сражения, кроме приступа к нему, может набросать лить главные его очертания.

105. Так как недостаточность плана (диспозиции) возрастает с увеличением времени и пространства, занимаемых боем, то, как общее правило, более крупным войсковым частям приходится предоставлять и больший простор, чем более мелким; и определенность приказов будет постепенно увеличиваться с уменьшением войсковой части вплоть до частей, управляемых словесной командой.

106. В зависимости от обстоятельств, в которых находится войсковая часть, ей может быть предоставлена различная степень самостоятельности. Пространство, время, характер местности и почвы, природа даваемого поручения должны ослаблять или усиливать определенность приказа для одной и той же части.

107. Помимо этого планомерного деления общего боя на отдельные члены, может возникнуть и непреднамеренное разделение его, притом:
а) так, что преднамеренные деления станут глубже, чем то было намечено в плане;
б) так, что появляется разделение там, где оно вовсе не предполагалось и где все должно было находиться под одной командой.

108. Это непреднамеренное деление возникает из обстоятельств, которые не удалось заранее предусмотреть.

109. Следствием является неодинаковый результат действий частей, которые, предполагалось, будут действовать совместно (ибо они могут оказаться в неравных условиях).

110. Отсюда у некоторых частей возникает потребность в изменениях, которые не входят в план целого:
а) или они хотят уклониться от невыгод, вытекающих из условий местности, соотношения сил и их группировки;
б) или в этих отношениях они имеют преимущества и хотят их использовать.

111. Следствием этого бывает, что иногда непроизвольно, а иногда более или менее сознательно, огневой бой превращается в рукопашный, и, наоборот. [G]

112. Тогда предстоит задача подогнать эти изменения к общему плану, почему:
а) в случае неудачи ее стараются тем или другим путем загладить;
б) в случае успеха его стараются использовать в той мере, в какой это не грозит опасностью реакции.

113. Таким образом, преднамеренное и непреднамеренное разделение общего боя на более или менее самостоятельные частные бои вызывает смену форм боя как в отношении смены рукопашных схваток и огневого боя, так и смены наступления и обороны в пределах общего боя в целом.

114. Теперь осталось рассмотреть это разделение целого. [G]

БОЙ СОСТОИТ ИЗ ДВУХ АКТОВ: ИЗ АКТА РАЗРУШЕНИЯ И РЕШАЮЩЕГО АКТА

115a. Из огневого боя с его началом разрушения и из рукопашного боя с его прогоняющим началом вытекают два различных акта в частном бою: акт разрушения и акт решающий.

115b. Чем массы меньше, тем в большей мере эти два акта будут состоять из одного простого огневого боя и одного простого рукопашного боя.

116. Чем массы становится больше, тем больше придется рассматривать эти акты в совокупности, так что огневой бой будет состоять из ряда одновременных и последовательных огневых боев, а решающий - также из нескольких рукопашных боев.

117. Таким образом, разделение боя не только продолжается, но оно все более и более расширяется по мере увеличения сражающихся масс, причем акт разрушения и решающий акт все более разделяются друг от друга во времени.

АКТ РАЗРУШЕНИЯ

118. Чем целое больше, тем большее значение приобретает физическое уничтожение, ибо:
а) тем меньше становится влияние вождя (это влияние бывает больше в рукопашном бою, чем в огневом);
б) тем менее значительно моральное неравенство; при больших массах, например, целых армиях, остается только национальное различие; при небольших же массах наблюдается различие между частями и отдельными начальниками, наконец, имеют место случайные особенности, которые у больших масс сглаживаются;
в) тем глубже построение, т.е. тем больше резервов имеется налицо для возобновления боя, как мы то увидим впоследствии.
Таким образом, количество частных боев возрастает, а следовательно,- и длительность общего боя; через это уменьшается влияние первого момента, который является столь решающим при изгнании противника.

119. Из предшествующего пункта следует, что чем целое больше, тем больше нужна подготовка решающего акта физическим уничтожением.

120. Эта подготовка заключается в том, что масса сражающихся уменьшается с обеих сторон и соотношение сил изменяется в нашу пользу.

121. Первого достаточно, если мы обладаем моральным или физическим превосходством; второе требуется, если такого превосходства нет.

122. Уничтожение сил противника состоит:
а) в окончательном выводе их из боя - убитыми, ранеными и пленными;
б) в физическом и моральном истощении. [G]

123. В перестрелке продолжительностью несколько часов, в которой отряд понес значительный урон, например 1/4 или 1/3 целого, оставшиеся тоже почти неспособны к бою:
а) Люди физически истощены.
б) Боеприпасы истощились.
в) Оружие нуждается в чистке.
г) Многие ушли с ранеными, хотя сами не были ранены.
д) Остальные чувствуют, что они уже сделали в этот день все что могли, и, будучи выведены из сферы опасности, не хотят возвращаться обратно.
е) Притупляется изначальное чувство храбрости, удовлетворяется воинственность.
ж) Первоначальная организация и порядок частично нарушены. [G]

124. Сила последствий "д" и "е" зависит от того, была ли битва неудачной или счастливой. Войско, которое усилило или успешно сохранило позиции, более боеспособно, чем отброшенное. [G]

125a. Следует учитывать два следствия #123.
Первое - это экономия сил за счет использования в перестрелке меньших сил, чем использует противник. Потому что, если разрушение сил в перестрелке происходит не только из-за потерь тех, кто выведен из строя, но и из-за того, что все, что сражалось, ослаблено, то, конечно, ослабление будет меньше для того, кто использовал меньше.
Если 500 человек смогли бы успешно противостоять 1000, то с одинаковыми потерями с обеих сторон, допустим 200 человек, у первого будет 300 человек с исчерпанными силами и 500 свежих, и 800 уставших у второго. [G]

125b. Второе следствие состоит в том, что ослабление противника, то есть уничтожение его вооруженных сил, намного превышает количество убитых, раненых и пленных. Число последних, возможно, только 1/6 от целого, 5/6 остается. Но при этом - только полностью уцелевшие резервы и войска, которые были использованы, но мало пострадали, должны рассматриваться как пригодные для использования, а оставшиеся (до 4/6) - caput mortuum. [G]

126. Это уменьшение размера активных масс является первым намерением разрушения, потому что решение может быть принято только с меньшими массами. [G]

127. Но не АБСОЛЮТНАЯ ВЕЛИЧИНА масс служит препятствием в решающий момент (хотя и эта абсолютная величина небезразлична, ибо 50 человек против 50 могут немедленно приступить к решающему акту, но не 50000 человек против 50000), а ВЕЛИЧИНА ОТНОСИТЕЛЬНАЯ. Дело в том, что когда пять шестых целого уже померялись силами в акте взаимного уничтожения, то если они даже остались в полном состоянии равновесия, они все же ближе к конечному решению, которое должны принять, и теперь нужен лишь сравнительно незначительный повод для того, чтобы довести дело до решения. При этом безразлично, будет ли оставшаяся часть шестою частью армии в 30000 человек, т.е. 5000, или же она будет шестою частью армии в 150000 человек, т.е. равняться 25000.

128. В акте разрушения основное намерение обеих сторон направлено к тому, чтобы получить перевес сил к моменту решающего акта.

129. Этого перевеса можно достигнуть уничтожением неприятельских физических сил, но он может получиться и из других условий, указанных в #4.

130. Итак, акту разрушения присуще естественное стремление использовать все имеющиеся налицо выгоды, насколько это дозволяют обстоятельства.

131. Каждый бой, в котором участвуют более крупные массы, распадается на несколько частных боев (#23), более или менее самостоятельных, из которых, следовательно, каждый часто должен содержать акт разрушения и решающий акт, раз мы хотим использовать выгоды, которые получили от первого акта.

132. Благодаря этому умелому и удачливому решению в частных рукопашных схватках можно получить преимущество в общей битве, ослабить храбрость и порядок врага и завоевать позиции. [G]

133. Дополнительные потери противник несет пленными, которых можно взять только в рукопашном бою. [G]
Пусть мы нанесли вражескому батальону ущерб огнем, смели его крепкие позиции штыковым ударом, преследуем его кавалерией, наш вклад в общий успех боя несомненен. Но не может ли случиться так, что наш вырвавшийся вперед батальон со своими эскадронами, попадет под удар превосходящих сил противника? Очевидно, тогда такое частное решение следует признать несвоевременным. [G]

134. Достижение этих частичных успехов находится в руках подчиненных командиров и дает большое преимущество той армии, которая имеет опытных офицеров во главе своих дивизий, бригад, полков, батальонов, батарей и т.д. [G]

135. Каждый из двух полководцев старается уже в акте разрушения добиться тех выгод, которые приводят к решающему исходу, и таким путем сколь возможно подготовить таковой.

136. Самым важным здесь будет использование артиллерии и свойств местности. [G]

137. Особенно, когда противник защищает сильную позицию. [G]

138. Таким образом, уже акт разрушения с обеих сторон, но особенно со стороны наступающего, представляет осторожное продвижение к цели.

139. Так как в огневом бою число не имеет решающего значения, то сама собою возникает тенденция обойтись в нем возможно меньшим количеством войск.

140. Так как в акте разрушения главное место занимает огневой бой, то в нем должно господствовать стремление к величайшей бережливости в отношении сил.

141. Так как в рукопашном бою численность войск весьма существенна, то часто придется в момент решения частных боев акта разрушения вводить в дело превосходные силы.

142. Впрочем, в общем и здесь характер бережливости должен преобладать, и, как общее правило, лишь те приступы к решению частных боев можно считать целесообразными, которые вытекают сами собою, не требуя особого численного превосходства.

143. Несвоевременное стремление к решающему акту имеет следующие последствия:
а) если он производится с соблюдением экономии сил, то приводит нас в положение, охваченное превосходными массами неприятеля;
б) если мы применяем надлежащие силы, то сами себя преждевременно истощаем.

144. Вопрос, не время ли приступать к частному решению, очень часто возникает во время акта разрушения; в отношении же главного решающего акта он возникает лишь под конец.

145. Акту разрушения присуща естественная тенденция переходить на отдельных пунктах в решающий акт, ибо каждое преимущество, представляющееся в ходе разрушения, может быть использовано в полной мере лишь через решающий акт, который становится потребностью.

146. Чем успешнее используются средства, примененные в акте разрушения, чем больше сказывается физическое или моральное превосходство, тем сильнее становится эта тенденция целого.

147. При незначительных или отрицательных результатах или при превосходстве сил противника эта тенденция будет на отдельных пунктах проявляться лишь так редко и в столь слабой степени, что для целого она как бы вовсе не будет существовать.

148. Эта естественная тенденция может вызывать в частных боях и в целом несвоевременный приступ к решению, что, однако, далеко не является злом; напротив, это - необходимое свойство акта разрушения, ибо без него многое было бы упущено.

149. Командующие должны удерживать подчиненных командиров от несвоевременных переходов к решению, способных нанести ущерб в общем. [G]

150. Начало боя, точнее, подготовка к его решению, состоит в начале огневого боя, и ведении его в течении нужного для произведения достаточного эффекта разрушения времени, ранее которого решение недопустимо. [G]

151. Это решение, однако, не будет приниматься строго по часам, по прошествии определенного времени, но по возникшим обстоятельствам, по проявлению признаков достижения превосходства. [G]

152. Так как акт разрушения, развивающийся успешно, сам собою стремится перейти к решающему акту, то дело вождя скорее сводится к решению, когда и где настало время отпустить поводья и дать простор этому стремлению.

153. Когда тенденция к решающему акту в акте разрушения слабо выражена, то это одно уже может служить довольно верным признаком отсутствия шансов на победу.

154. Следовательно, в подобном случае командиры и полководцы большей частью будут не давать решение, а принимать его.

155. Там, где все же надо переходить и в этих условиях к решающему акту, переход обусловливается категорическим приказом, сопровождаемым всеми находящимися в распоряжении вождей средствами ободрения и увлечения.

РЕШАЮЩИЙ АКТ

156. Решающий акт есть то событие, которое вызывает в одном из двух полководцев решение к отходу.

157. Мы уже указали основания для отхода в #4. Эти основания могут возникать постепенно из последовательного накопления в акте разрушения мелких неудач. В этом случае решающий акт не имеет места.

158. Но решение может быть вызвано и отдельным, крайне неблагоприятным событием, следовательно, внезапно, при все еще сохранявшемся до тех пор состоянии равновесия.

159. В этом случае можно видеть акт решения лишь в тех действиях противника, которые вызвали это событие.

160. Обычно же решение назревает мало-помалу в течение акта разрушения, и лишь последним толчком для побежденного является какое-либо особое событие. Таким образом, и в этом случае решение приходится рассматривать как данное противником.

161. Раз решение дается, оно должно быть положительным действием. Таковым может быть атака, но также и простой подход новых резервов, которые до того находились в скрытом месте.

162. В небольших группах часто бывает достаточно одной атаки, чтобы добиться решения. [G]

163. В случае более крупных групп нападение посредством простого рукопашного боя также может быть достаточным, но не одиночное. [G]

164. Если войск становится больше, сказывается влияние стрельбы. Даже маневренные части конницы располагают конной артиллерией. [G]

165. При больших массах, состоящих из всех родов войск, решение никогда не будет заключаться в одном рукопашном бою; для него потребуется новый огневой бой.

166. Но подобный огневой бой сам примет характер атаки; он будет вестись более густыми массами, т.е. действие будет сосредоточено во времени и пространстве и являться краткой подготовкой самой атаки.

167. Если решение больше не состоит из единственной схватки, а из серии одновременных и последовательных стычек обоих родов, они, таким образом, становятся отдельными актами общей битвы, как уже было сказано в целом в #115 и далее. [G]

168. В этих актах решает рукопашный бой. [G]

169. По большей части рукопашный бой связан с атакой, но в отдельных точках может иметь место защита. [G]

170. К концу сражения забота о путях отступления получает все более и более важное значение; поэтому угроза этим путям может служить существенным средством для достижения решения.

171. На этом основании, где обстановка это позволяет, план сражения с самого начала будет ориентироваться на указанные пути.

172. Чем больше сражение или бой развиваются в духе такого плана, тем больше будет возрастать угроза путям отступления неприятеля.

173. Другое могучее средство достижения победы - это прорыв боевого порядка. Искусственная структура боевого порядка, в котором вооруженные массы вступают в бой, значительно страдает в продолжительной разрушительной борьбе, истощающей их силы. Если это потрясение и ослабление доведены до известной точки, то быстрый натиск сосредоточенными массами со стороны одного из борющихся на боевой фронт другого вызывает большое смятение, которое лишает последнего всякой возможности рассчитывать на победу и требует от него полного напряжения сил для того, чтобы отвести в безопасное место отдельные части и с грехом пополам восстановить нарушенную связь всего целого.

174. Из всего вышесказанного вытекает, что если в подготовительном акте господствует величайшая бережливость в отношении сил, то в решающем акте должно господствовать начало одоления при помощи численного превосходства.

175. Если в подготовительном акте должны преобладать терпение, стойкость и хладнокровие, то в решающем акте преобладающее значение имеют отвага и пыл.

176. Из двух полководцев обычно лишь один дает решение, другой его принимает.

177. Если равновесие еще не нарушено, тот, решение может дать и
а) атакующий, и
б) обороняющийся.

178. Так как положительную задачу ставит себе атакующий, то всего естественнее, чтобы он и давал решение, что чаще всего и имеет место.

179. Но если равновесие заметно нарушено, то решение может дать:
а) или полководец, достигнувший известных преимуществ,
б) или тот, кто терпит неудачу.

180. Первый случай - очевидно, самый естественный, и если этот полководец в то же самое время является и атакующей стороной, то это становится еще естественнее; поэтому лишь в редких случаях инициатива решения не будет исходить от этого полководца.

181. Если же преимущества на стороне обороняющегося, то является естественным, что он дает решение, так как постепенно слагающаяся обстановка имеет более решающее значение, чем первоначальная задача атаки и обороны.

182. Атакующий, который терпит заметные неудачи и все же идет на решение, смотрит на это как на последнюю попытку достигнуть своей первоначальной задачи. Если обороняющийся дает ему для этого время, то вполне соответствует природе положительной задачи атакующего сделать такую последнюю попытку.

183a. Обороняющийся же, терпящий заметную неудачу и все же желающий добиться решения, делает нечто совершенно противное природе, и на его действия надо смотреть как на акт отчаяния.

183b. Успех перехода к акту решения зависит от только что созданных условий, поэтому, как правило, решение дается только тем, кто видит возможность решения, вытекающую из естественных условий. [G]

184. Там, где все находится еще в состоянии равновесия, успех обычно бывает на стороне того, кто дает решение, ибо в момент, когда бой созрел для решения, когда силы взаимно истощились в борьбе, положительное начало будет иметь гораздо больший вес, чем в начале его.

185. Генерал, против которого дается решение, может либо немедленно отступить и избежать дальнейшего боя, либо продолжить бой. [G]

186. Если он продолжает, это может быть только:
а) попытка выиграть время, перед началом его отступления;
б) решительный бой, в которой еще можно надеяться на успех. [G]

187. Если генерал, против которого дается решение находится в очень благоприятных обстоятельствах, он может продолжать оставаться в защите. [G]

188a. Если генерал, дающий решение, делает это по наступлении благоприятных условий, то его противник тоже должен атаковать, отчасти потому, что естественные преимущества защиты (позиция, порядок, внезапность) постепенно исчерпываются в ходе битвы и, наконец, больше практически не существуют, отчасти потому, что, как мы сказали в #184, этот позитивный принцип становится все более важным. [G]

РАЗДЕЛЕНИЕ АКТОВ РАЗРУШЕНИЯ И РЕШЕНИЯ ВО ВРЕМЕНИ

188b. Вышеприведенный взгляд, что каждый бой распадается па два отдельных акта, в первый момент встретит много возражений.

189. Эти возражения будут частью исходить из усвоенного ложного взгляда на бой, частью же из того, что понятию отдельного придают чересчур педантическое значение.

190. Слишком большою представляют себе противоположность между атакой и обороной, рассматривают обе эти деятельности как две чистые антитезы или же усматривают противоположность между ними там, где в действительности ее нет.

191. В результате такого взгляда получается, что наступающего рисуют себе с первого до последнего момента охваченным равномерным непрерывным стремлением к продвижению вперед, а приостановку его наступательного движения - как что-то всегда непроизвольное, вынужденное, зависящее от непосредственно встреченного сопротивления.

192. Согласно такому представлению всего естественнее было бы, если бы каждое наступление начиналось атакой, веденной с величайшим напором.

193. По отношению к артиллерии и при таком представлении уже привыкли к известному подготовительному акту; чересчур бросалось в глаза, что в противном случае она оказалась бы большей частью бесполезной.

194. Во всем остальном такое чистое, без примеси, стремление к продвижению вперед считали настолько естественным, что на атаку без единого выстрела смотрели, как на своего рода идеал.
Даже Фридрих Великий до сражения под Цорндорфом смотрел на огонь, как на нечто несовместимое с атакой.

195. Если впоследствии несколько и отошли от такого крайнего взгляда, все же доныне большинство полагает, что чем раньше атакующий овладеет важнейшими пунктами позиции, тем лучше.

196. Разве что, дадут перед атакой несколько батальонных залпов в непосредственной близости и затем рвутся в штыковую. [G]

197. Однако военная история и знакомство с оружием показывают нам, что полный отказ от огня при наступлении является абсурдом.

198. Опыт показывает, что участвовавший в огневом бою отряд уже мало годен для штурма. Следовательно, уступка, упомянутая в #196, бесполезна. [G]

199. Наконец, в военной истории встречается бесчисленное множество случаев, когда от добытого уже результата приходилось снова отказываться, понеся крупные потери, так как выдвижение вперед было неосторожно. Поэтому нельзя согласиться и с принципом, приведенным в #195.

200. Ввиду всего этого мы утверждаем, что все представление, которого мы только что коснулись, о чистой, несмешанной природе наступления, если нам будет дозволено так выразиться, ложно, ибо оно отвечает лишь весьма немногим, редко встречающимся случаям.

201. А раз начинать с рукопашного боя и приступать к решительному акту без подготовки противно природе вещей, то само собою возникает разделение на ПОДГОТОВКУ решительного акта и на самый РЕШИТЕЛЬНЫЙ АКТ, т.е. на те два акта, которыми мы занимались.

202. Мы признали, что это разделение можно не использовать в очень небольших стычках (например, в небольших кавалерийских налетах). Теперь возникает вопрос, не исчезнет ли оно, когда массы войск, наоборот, превысят некоторый размер. Не то, чтобы для больших армий огонь потеряет свою силу, это было бы абсурдом, но вдруг, четкое разделение этих двух актов пропадет, так что они больше не смогут рассматриваться как два отдельных действия. [G]

203. Батальон должен провести огневой бой до рукопашного, для него эти акты разделены во времени, но для большего отряда, бригады такое разделение произвести труднее, ведь стреляют и штурмует не бригада, ее штаб, но ее батальоны. [G]

204. Не будет ли потеряно единство части? Успехи и неудачи боя одного батальона обязательно повлияют на его соседей, как и огневая поддержка, которую он может им оказывать, делая разрушение эффективнее. По этой причине в бригаде также должно возникнуть определенное общее разделение времени для актов разрушения и решения. [G]

205. Еще важнее потребность использование в акте решения свежие резервы, не участвовавшие в огневом бою. А резервы по своей природе должны быть общим достоянием и не могут быть заранее распределены по батальонам. [G]

206. Подобно тому, как потребность в разделении на акты переходит от отдельных батальонов к бригаде, она переходит от бригады к дивизии и от дивизии к еще более крупным частям. [G]

207. Так как части известного целого (члены первого порядка) становятся все более и более самостоятельными по мере увеличения размеров этого целого, то, несомненно, и единство целого будет меньше на них действовать в смысле ограничения их самостоятельности; отсюда следует, что в пределах частных боев всегда может и будет происходить тем больше решающих актов, чем больше целое.

208. Следовательно, в более крупной части решающие акты не будут сливаться в одно целое в такой мере, как это случается в более мелкой части, так как они больше распределятся во времени и пространстве; но заметное разделение двух различных видов деятельности все же будет наблюдаться в начале и к концу.

209. Но части могут достигнуть таких размеров, деление между ними может сделаться таким значительным, что хотя их деятельность в бою все же будет еще исходить от воли полководца (чем и обусловливается цельность боя), однако это руководство будет ограничиваться одной постановкой первоначальной задачи или в лучшем случае постановкой нескольких таких задач в течение боя; в подобном случае такая часть объединяет в себе почти в полной мере всю организацию боя в целом.

210. Чем крупнее решительные акты, выпадающие на долю части, тем больше будут эти акты предопределять решение в целом; можно даже представить себе такое отношение частей, что в их решающих актах уже содержится решающий акт целого, так что особого решающего акта для целого не потребуется.

211. Например, в большом сражении, в котором счет идет на корпуса, бригаде можно дать приказ вначале взять деревню. Для этого она проведет свой акт разрушения и свой акт принятия решения. Завоевание этой деревни может в большей или меньшей степени повлиять на решение в целом, но маловероятно, чтобы оно в высокой степени его определяло, или даже сама бригада давала решение по своему усмотрению. Слишком это незначительная часть целого. Скорее, это завоевание деревни будет относится в обшей картине к акту разрушения, посредством которого силы врага должны быть только ослаблены и потрясены. [G]
С другой стороны, если мы представим, что значительному корпусу, составляющему треть или даже половину целого, поручено взять значительный участок неприятельской позиции, то достигнутые этой частью результаты легко могут оказаться настолько важными, что решат судьбу целого; раз этот корпус выполнит свою задачу, то нового решающего акта уже не потребуется. Теперь мы можем вообразить себе положение таковым, что вследствие дальности расстояния и условий местности этот корпус не может получать много распоряжений в течение боя; тогда ему должны быть предоставлены и подготовка и самый решающий акт. Таким путем общий решающий акт может совершенно отпасть и разложиться на отдельные решающие акты нескольких крупных членов.

212. Несомненно в больших сражениях это часто случается, и педантическое представление о разделении обоих актов, на которые мы разлагаем бой, противоречило бы ходу подобного сражения.

213. Но, обнаружив эту разницу в боевой деятельности и придав ей большое значение, мы вовсе не намеревались придавать такое значение методическому разделению и обособлению этих двух видов деятельности и требовать этого при всяком практическом случае, но мы только хотим отметить качественное отличие этих действий и влияние этого различия на форму боя. [G]

214. Раздельность по форме всего яснее проявляется в небольших боях, где простой бой и бой рукопашный стоят в резком контрасте друг с другом. Этот контраст становится менее резким, когда обе сражающиеся части больше, ибо здесь в обоих актах две формы боя, из которых эти акты исходят, снова соединяются, но самые акты принимают более крупные размеры, они занимают больше времени и, следовательно, больше отодвигаются друг от друга во времени.

215. Разделение для целого может тоже прекратиться, поскольку решающий акт поручается членам первого порядка, но даже тогда в целом будут все же замечаться известные следы этого разделения, так как будут стремиться увязать во времени решающие акты этих различных членов; в одном случае будут стремиться к одновременности совершения решающих актов, в других же случаях для них будут устанавливать известную последовательность.

216. Таким образом, различие между этими двумя актами и для целого никогда окончательно не утратится, а то, что из него потеряется для целого, снова возродится у членов первого порядка.

217. Так надо понимать нашу точку зрения; при этом, понимании она, с одной стороны, не окажется лишенной реальности, с другой - будет направлять внимание старшего начальника в бою (будь то мелкий или крупный бой, частный или общий) на то, чтобы отводить каждому из двух актов боевой деятельности подобающую ему роль, дабы не проявлялась ни чрезмерная поспешность, ни упущение и запаздывание.

218. ЧРЕЗМЕРНАЯ ПОСПЕШНОСТЬ будет проявлена тогда, когда не будет дано достаточного пространства и времени разрушительному началу, когда захотят рубить гордиев узел; следствием этого явится неудачный исход решающего акта; этот исход или будет совершенно непоправимым, или нанесет существенный ущерб делу.

219. УПУЩЕНИЕ И ПРОМЕДЛЕНИЕ наблюдаются во всех случаях, где не доводят дела до окончательного решения по недостатку мужества или вследствие ошибочной оценки положения; неизбежным следствием этого будет напрасный расход сил, но отсюда может получиться и положительный ущерб, ибо момент зрелости событий для решения зависит не исключительно от длительности разрушения, по и от других обстоятельств, т.е. от благоприятного момента.

ПЛАН БОЯ. ОПРЕДЕЛЕНИЕ

220a. План боя делает возможным его единство; каждая совместная деятельность требует такого единства. Это единство не что иное, как задача боя; она определяет указания, необходимые для каждой части в целях наилучшего разрешения данной задачи. Таким образом, установление задачи и вытекающих из нее распоряжений и составляет план.

220b. Под планом мы разумеем те распоряжения, которые даются для боя будь то до начала его, в самом начале или в течение боя, т.е. всю сумму воздействия разума на материю.

220c. Но, очевидно, есть существенна разница между указаниями, которые необходимо должны быть и могут быть сделаны заранее, и распоряжениями, вызываемыми лишь в процессе исполнения.

220d. Первое составляет план в собственном смысле этого слова, второе можно назвать вождением.

221. Так как подобные указания в процессе исполнения имеют своим основным источником взаимодействие противников, то мы пока лишь запомним это различие; ближе мы ознакомимся с ним, когда займемся этим взаимодействием.

222. Часть этого плана уже стереотипно предусматривается боевым порядком вооруженных сил, посредством которого большое число членов сводится к немногим.

223. В частном бою боевой порядок имеет большее значение, чем в общем: там он составляет часто весь план, и притом тем больше, чем меньше часть. В пределах батальона в крупном сражении почти не приходится отдавать каких-либо распоряжений, кроме тех, которые значатся в уставе, и разучены на учебном плацу; для дивизии же этого недостаточно, здесь уже необходимы конкретные указания.

224. В общем же бою, который ведет хотя бы самая мелкая часть, боевой порядок редко составляет весь план; во многих случаях план заставляет отказаться от обычного построения, чтобы получилась большая свобода для группировки в соответствии с конкретными условиями. Эскадрон, предпринимающий налет на небольшой неприятельский отряд, может разделиться на несколько отдельных частей с таким же успехом, как и самая большая армия.

ЦЕЛЬ ПЛАНА

225. Задача боя создает единство плана; мы можем рассматривать ее как цель боя, а именно - как то направление, к которому должна тяготеть вся деятельность.

226. Задача боя - это победа, следовательно, все то, что обусловливает победу и что перечислено в #4.

227. Все перечисленное в #4 может быть достигнуто лишь уничтожением неприятельских сил; таким образом, последнее является во всех случаях средством.

228. В уничтожении в большинстве случаев заключается и основной смысл боя.

229. В тех случаях, когда это так, весь план ориентируется на возможно большее уничтожение неприятельских вооруженных сил.

230. В тех же случаях, когда большее значение придается другим объектам, перечисленным в #1, а не уничтожению сил неприятеля, это последнее как средство занимает подчиненное место; тогда уже требуется не возможно большее уничтожение, а лишь достаточное, после чего уже можно следовать кратчайшим путем к цели.

231a. Бывают случаи, когда перечисленные в #4 в п. "в", "г", "д", "е", "ж" условия, определяющие отход неприятеля, могут быть достигнуты вовсе без уничтожения неприятельских сил; тогда преодолевают неприятеля помощью маневра, а не посредством боя. Однако это отнюдь еще не победа; поэтому маневрирование может быть применяемо лишь постольку, поскольку смысл наших действии заключается не в одержании победы, а в чем-то другом.

231b. Правда, в этих случаях применение вооруженных сил все же будет заключать в себе всегда идею боя, а следовательно, уничтожение неприятельских сил, но лишь как нечто ВОЗМОЖНОЕ, а не как нечто ВЕРОЯТНОЕ. Ибо направляя свои намерения на нечто другое, а не на уничтожение вражеских вооруженных сил, мы исходим из предположения, что это другое окажется действительным и дело не дойдет до существенного сопротивления противника. Если мы не вправе сделать такое предположение, то мы не можем и избирать других объектов, а если окажется, что мы ошиблись в нашем предположении, то и весь план окажется ошибочным.

232. Из предыдущего параграфа следует, что во всех тех случаях, когда условием победы является значительное уничтожение неприятельских сил, последнее должно составлять и основной предмет плана.

233. Так как маневр сам по себе не представляет боя, а последний имеет место лишь тогда, когда маневр не достигает ожидаемого успеха, то и законы, регулирующие общий бой, не могут подходить к маневру, а своеобразные условия, играющие роль в маневре, не дают ничего для теории боя.

234. Правда, при практическом выполнении часто наблюдаются смешанные условия, но это не препятствует нам отделить в теории явления, различающиеся между собою по существу. Раз мы знаем свойства отдельных частей, комбинировать их уже нетрудно.

235. Итак, во всех случаях уничтожение неприятельских сил является нашим намерением, и условия, перечисленные в #4 в п. "б", "г", "д", "е", лишь этим вызываются на сцену; правда, раз появившись, они уже выступают в качестве самостоятельных сил, находящихся во взаимодействии с основным намерением.

236. Обусловленность этих результатов уничтожением сил противника не случайность, а закономерность. [G]

237. Поскольку можно установить что-нибудь совершенно общее относительно плана боя, оно может заключаться лишь в наиболее действительном использовании собственных сил для уничтожения неприятельских.

ОТНОШЕНИЕ МЕЖДУ ВЕЛИЧИНОЙ УСПЕХА И ЕГО ОБЕСПЕЧЕННОСТЬЮ

238. Так как на войне, а следовательно, и в бою мы имеем дело с моральными силами и воздействиями, не поддающимися точному учету, то всегда сохраняется большая неуверенность в успехе примененных средств.

239. Эта неуверенность еще более увеличивается вследствие множества случайностей, с которыми входит в соприкосновение военная деятельность.

240. Там, где господствует неуверенность, риск становится существенным элементом.

241. Рисковать в обычном смысле означает строить свой расчет на данных, которые скорее невероятны, чем вероятны. Но в широком смысле рисковать означает, однако, исходить из предпосылок, являющихся недостаточно обеспеченными. В этом последнем смысле мы и будем здесь пользоваться этим словом.

242. Если бы во всех встречающихся случаях можно было провести черту между вероятным и невероятным, то могла бы прийти мысль обратить ее в предельную черту риска и, таким образом, считать риск за пределами этой черты, т.е. риск в более узком смысле, недопустимым.

243. Однако, во-первых, такая черта представляет химеру, а во-вторых, борьба есть не только акт рассудка, но и акт страсти и мужества. Эти факторы исключить невозможно, и если бы мы вздумали чрезмерно их ограничить, то отняли бы у собственных сил самую могучую пружину, из-за чего оказались бы в постоянном убытке, так как в большинстве случаев частое неизбежное недохватывание до этой черты можно возместить только тем, что порою мы перейдем за эту черту.

244. Чем благоприятнее предположения, которые мы допускаем, т.е. чем больше мы хотим рисковать, тем крупнее результаты, которых ожидаем от применения тех же самых средств, а следовательно, тем крупнее цели, которыми мы задаемся.

245. Чем больше мы рискуем, тем успех менее вероятен, а следовательно, и менее обеспечен.

246. Таким образом, размер и обеспеченность успеха при тех же средствах находятся в противоречии.

247. Первый вопрос заключается в том, которому из этих двух противоположных начал следует отдавать предпочтение.

248. Здесь ничего определенного установить нельзя; на войне это является самым индивидуальным. Во-первых, решает этот вопрос обстановка, которая может сделать величайший риск необходимостью, а во-вторых, его решают дух предприимчивости и мужество, нечто совершенно субъективное, чего приказать нельзя. Можно требовать от вождя, чтобы он взвесил со знанием дела всю обстановку и средства, которыми располагает, и не переоценивал их действенности; раз он это сделал, то приходится уже предоставить ему самому решить, чего он думает достигнуть ими в зависимости от своего мужества.

ОТНОШЕНИЕ МЕЖДУ РАЗМЕРАМИ УСПЕХА И ЕГО ЦЕНОЙ

249. Второй вопрос относительно подлежащих уничтожению неприятельских сил касается цены, которой покупается его уничтожение.

250. При намерении уничтожить неприятельские силы обычно предполагается, конечно, уничтожить их больше, чем мы жертвуем своими. Однако это условие не является категорически необходимым, ибо могут встретиться случаи (например, при крупном численном превосходстве), когда простое уменьшение неприятельских сил составляет известное преимущество, хотя бы мы купили его еще большим уничтожением наших собственных.

251. Но даже тогда, когда наше намерение определенно направлено на уничтожение большего числа неприятельских сил, чем сколько мы при этом пожертвуем наших, все же вопрос о размере этой жертвы остается открытым, ибо вместе с этим размером, естественно, растет и понижается и успех наших действий.

252. Всякому ясно, что ответ на этот вопрос зависит от цены, которую мы придаем нашим силам, а следовательно, от конкретных обстоятельств; им и следует предоставить решение. Мы не можем сказать ни того, чтобы общим правилом было возможно более бережливое отношение к своим вооруженным силам, ни того, что необходимо ими жертвовать без оглядки.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ТИПА БОЯ ДЛЯ КАЖДОГО ЭЛЕМЕНТА [G]

253. План битвы определяет для отдельных участников, когда, где и как должно происходить сражение, т.е. он определяет ВРЕМЯ, МЕСТО и РОД битвы.

254. Здесь, как и везде, генерал должен отличать отношения, возникающие из простой концепции, от отношений, порождаемых конкретным случаем.

255. Разнообразие планов боя должно, конечно, быть результатом последнего, порождающего особые преимущества и недостатки. Первые должны быть использованы, а вторые - нейтрализованы.

256. Но общие правила гарантируют, по крайней мере, общие результаты. И, если правил немного и они очень просты по форме, то они тем более важны, потому что касаются самой реальной сути дела и, следовательно, во всех других решениях дают фундамент.

АТАКА И ОБОРОНА

257. В отношении вида боя существуют только два различия, которые встречаются всюду, а потому носят общий характер; первое исходит из позитивного или негативного характера намерения и дает наступление и оборону, второе - из природы применяемого оружия и дает огневой и рукопашный бой.

258. Строго говоря, оборона должна бы заключаться в одном лишь отражении удара, и ей подобало бы лишь одно оружие - щит.

259. Но это было бы чистым отрицанием, абсолютно страдательным отношением. Между тем, ведение войны - отнюдь не одно страдательное отношение, не одно претерпевание; поэтому в основу обороны никогда нельзя класть безусловную пассивность.

260. При ближайшем рассмотрении самое пассивное оружие, огонь, все же остается чем-то позитивным и активным. Защита использует то же оружие, что и нападение, и те же формы боя - огневой и рукопашный. [G]

261. Оборона является борьбой, боем в такой же степени, как и атака.

262. Бой можно вести только ради победы, которая, следовательно, является целью обороны в той же мере, как и наступления.

263. Ничто не дает права мыслить победу обороняющегося как нечто негативное; если в отдельных случаях она и приближается к этому, то это зависит от конкретной обстановки данного случая; включать это в понятие обороны отнюдь не следует, иначе такое включение логически отразилось бы на всем представлении о бое и внесло бы в него известные противоречия или привело бы нас снова при строгом умозаключении к абсурду абсолютно страдательного отношения и претерпевания.

264. И все же есть в высшей степени существенное различие между атакой и обороной, которое, однако, является принципиально единственным, а именно: НАСТУПАЮЩИЙ ХОЧЕТ ДЕЙСТВИЯ (БОЯ) И ВЫЗЫВАЕТ ЕГО К ЖИЗНИ, А ОБОРОНЯЮЩИЙСЯ ЕГО ВЫЖИДАЕТ.

265. Этот принцип проходит красной нитью через всю войну, а следовательно, и через всю область боя, является первоистоком всех различий между атакой и обороной.

266. Но тот, кто желает какого-нибудь действия, стремится выполнить какую-либо задачу, и этой задачей должно быть нечто позитивное, ибо намерение, направленное на то, ЧТОБЫ НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО, не может вызвать действия. Отсюда атака должна иметь позитивное намерение.

267. Победа не может быть этим намерением, ибо она является лишь средством. Даже в тех случаях, когда ищут победы ради нее самой, ради, например, воинской чести или для того, чтобы ее моральным весом оказать давление на политические переговоры, смысл заключается все же в воздействии победы, а не в самой победе.

268. Намерение победить должно в равной мере быть и у атакующего, и у обороняющегося, но истоки этого намерения у обоих разные: у первого таким истоком является задача, разрешению которой должна служить победа, у обороняющегося же - голый факт боя. У первого намерение приходит сверху, у второго оно вырабатывается снизу. Кто вообще дерется, может драться лишь из-за победы.

269. Из-за чего же сражается обороняющийся, т.е. ради чего принимает он бой? Из-за того, что он не хочет допустить осуществления позитивного намерения атакующего, т.е. прежде всего потому, что он хочет сохранить status quo. Таково ближайшее и необходимое намерение обороняющегося; то, что в дальнейшем с этим связывается, уже не необходимо.

270. Таким образом, необходимое намерение обороняющегося или, вернее, необходимая часть намерения обороняющегося является НЕГАТИВНОЮ.

271a. Всюду, где эта негативность обороняющегося имеется налицо, т.е. всюду и всегда, где его интерес заключается в том, чтобы ничего не случилось и все оставалось по-прежнему, она должна его побуждать к бездействию и выжиданию действий противника; но с того момента, как тот начал действовать, обороняющийся уже не может достигнуть осуществления своего намерения одним лишь выжиданием и бездействием. Теперь уж он начинает действовать так же, как его противник, и различие между ними исчезает.

271b. Если приложить это сперва к общему бою, то все различие между атакой и обороной сводилось бы к тому, что последняя выжидает первую, ход же самого боя в дальнейшем этим не обусловливается.

272. Однако этот принцип можно приложить и к частному бою; для членов и частей целого интерес также может заключаться в том, чтобы не наступило никаких перемен, что может и их побудить к выжиданию.

273. Это возможно не только для членов и частей обороняющегося, но и для членов и частей атакующего, и действительно встречается у обоих.

274. Однако естественно, что у обороняющегося это будет наблюдаться чаще, чем у атакующего, что мы яснее увидим лишь тогда, когда рассмотрим индивидуальные обстоятельства, вступающие в связь с принципом обороны.

275. Чем дальше вниз будет опускаться принцип обороны в общем бою вплоть до самых малых членов целого, и чем шире мы распространим его на все члены, тем общее сопротивление будет пассивнее, тем больше оборона будет приближаться к черте абсолютно страдательного отношения, на которое мы смотрим, как на абсурд.

276. Где в этом отношении выгоды выжидательного положения прекращаются для обороняющегося, т.е. где действенность такого выжидания оказывается исчерпанной и где до известной степени достигнута точка насыщенности, мы сможем установить лишь впоследствии.

277. Теперь мы выведем из вышесказанного лишь то заключение, что оборонительное или наступательное намерение отражается известным образом не только на завязке боя, но и проникает в действия сражающихся в течение всего боя, и, следовательно, мы действительно имеем два различных вида боя.

278. Поэтому план во всяком случае должен указать относительно боя в целом, следует ли ему быть наступательным или оборонительным.

279. И он должен содержать подобное указание для тех частей, бой которых должен вестись отдельно от общего. [G]

280. Если мы пока оставим в стороне все те конкретные обстоятельства, в зависимости от которых решается вопрос о выборе между атакой и обороной, то получим лишь один общий закон, а именно: ТАМ, ГДЕ ХОТЯТ ЗАДЕРЖАТЬ РЕШЕНИЕ, НУЖНО ДЕЙСТВОВАТЬ ОБОРОНИТЕЛЬНО; ТАМ ЖЕ, ГДЕ ЭТОГО РЕШЕНИЯ ИЩУТ, НУЖНО ДЕЙСТВОВАТЬ НАСТУПАТЕЛЬНО.

281. Вскоре мы свяжем этот принцип с другим и при этом уточним. [G]

ОГНЕВОЙ БОЙ И РУКОПАШНЫЙ БОЙ [G]

282. Кроме того, план боя должен определять выбор рода боя, связанного с применением оружия, а именно огневой или рукопашный бой.

283. Но эти два рода боя не связаны с особыми боевыми частями, они относятся к поведению войск одинаково вооруженных для ведения обоих родов боя.

284. Есть и исключения, но большинство бойцов вооружено универсально, а состав большинства частей сбалансирован.

285. Но разделение двух форм боя и ведение одного без другого не только возможно, но и происходит очень часто.

286. В плане боя о естественном разделении форм ничего не говорят, поскольку это определяется обычаем и подготовкой.

287. Не существует общего закона о раздельном использовании этих двух форм, и в случае необходимости, хотя это и снизит силу, можно обойтись и без него, например, при внезапной засаде или когда на огневой бой нет времени, можно обойтись одним рукопашным.

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ И ПРОСТРАНСТВА [G]

288. Что касается определения времени и пространства, сначала необходимо отметить, что в общем бою место выбирает обороняющийся, а время - атакующий.

289. Для частичного боя, однако, план нападения и план защиты должны предусматривать и то, и другое.

ВРЕМЯ [G]

290. Выбор времени для частного боя, на первый взгляд, кажется сугубо местной проблемой, имеющей значение только в конкретной точке, но, при ближайшем рассмотрении, имеет важнейшее значение, подводящее нас к закону последовательного применения войск.

ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОЕ ПРИМЕНЕНИЕ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ

291. При общем действии отдельных сил одновременность этого действия сама по себе является основным условием. То же бывает и в бою. Так как число вооруженных сил в продукте их деятельности составляет известный фактор, то при всех прочих равных условиях одновременное применение всех вооруженных сил, т.е. максимальное сосредоточение их во времени против неприятеля, который не применяет их все сразу, даст победу, и притом сперва над той частью неприятельских вооруженных сил, которая введена им в дело; а так как благодаря этой победе над частью моральные силы победителя вообще возрастают, а моральные силы побежденного уменьшаются, то из этого следует, что даже в том случае, если потери окажутся одинаковыми у обеих сторон, такая частичная победа должна поднять общие силы победителя над общими силами побежденного и, следовательно, может обусловить победу и в общем бою.

292. Но заключение, к которому мы пришли в прошлом параграфе, базируется на двух предпосылках, которые не существуют, а именно: во-первых, что нет предела количеству применяемых сил и, во-вторых, что нет предела пользованию одной и той же воинской частью, пока от нее что-либо остается.

293. Что касается первого условия, то самое пространство уже ограничивает число сражающихся, ибо то, что не может принять участия в действиях, должно считаться лишним. Этим ограничивается глубина и ширина построения всех предназначенных к одновременному действию бойцов, а следовательно, и их число.

294. Но еще гораздо более важное ограничение числа заключается в природе огневого боя. Мы видели (#89c) [G], что введение в него крупных сил в известных границах оказывает лишь то действие, что усиливает общую силу огневого боя. Следовательно, там, где для одной стороны в таком усилении уже нет выгоды, оно теряет для нее свое значение; таким путем количество одновременно применяемых сил скоро достигнет в этом случае своего максимума.

295. Этот максимум полностью зависит от конкретных условий - местности, морального состояния войск и ближайшей задачи данного боя. Здесь достаточно сказать, что такой максимум существует.

296. Итак, число одновременно могущих быть применяемыми сил имеет свой максимум, за пределами которого уже наступает расточительность.

297. Точно так же имеет свой предел пользование одними и теми же вооруженными силами. Вооруженная сила, участвовавшая в огневом бою, мало-помалу становится не пригодной для дела, но и от рукопашного боя происходит такое же ухудшение. Если истощение физических сил в этом случае меньше, чем в огневом бою, то при неудачном исходе моральное истощение является гораздо большим.

298. Благодаря этому ухудшению, которому подвергаются все уцелевшие вооруженные силы, участвовавшие в бою, в последнем выявляется новый принцип, а именно - внутреннее превосходство свежих боевых сил над уже бывшими в употреблении.

299. Однако приходится считаться и с другим явлением, заключающимся во временном ухудшении бывших в деле вооруженных сил, а именно - в том кризисе, который в них вызывает каждый бой.

300. Рукопашный бой фактически не имеет никакой длительности. В тот момент, когда один кавалерийский полк бросается в атаку на другой, дело уже решено, и с теми немногими секундами, в течение которых происходит действительная рубка, не приходится считаться, как с периодом времени; почти то же бывает и с пехотой, и с крупными массами войск. Но этим дело не кончается; то критическое состояние, которое находит себе разряд в решающем акте, еще не заканчивается вполне с этим актом; победоносный полк, преследующий, распустив поводья, побежденных, уже не походит на тот полк, который стоял на поле битвы в сомкнутых рядах; правда, моральная сила его поднялась, но его физические силы, степень его порядка, как общее правило, подорваны. Лишь благодаря потере моральных сил, понесенной противником, и тому обстоятельству, что он также расстроен, победитель удерживает свой перевес. Появись в этот момент новый противник, нет никакого сомнения, что он при равных качествах войск разобьет победителя.

301. Такой же кризис наблюдается и в огневом бою, так что те самые войска, которые только что победоносно отразили своим огнем противника, все же в это мгновение находятся в заметно ослабленном состоянии в отношении порядка и сил. Это состояние длится до тех пор, пока все пришедшее в расстройство снова не будет поставлено в рамки порядка.

302. То, что мы сейчас говорили о небольших частях, можно РАСПРОСТРАНИТЬ и на крупные.

303. Сам по себе кризис в маленьких частях достигает больших размеров, так как он равномерно охватывает всю часть, но зато он бывает кратковременным.

304. Всего слабее бывает кризис целого, особенно же в целой армии, но зато такой кризис бывает и самым продолжительным.

305. До тех пор, пока боевой кризис у победителя продолжается, в этом кризисе заключается средство для побежденного восстановить бой, т.е. повернуть в свою пользу результат боя, если только он имеет возможность подвести свежие войска в соответственном количестве.

306. Это является вторым основанием для последовательного применения вооруженных сил в качестве действующего начала.

307. Но раз последовательное применение вооруженных сил в ряде боев, следующих один за другим, возможно, а одновременное их применение не безгранично, то из этого само собой вытекает, что силы, которые не могут действовать одновременно, могут оказаться действенными при последовательном их применении.

308. Рядом таких следующих один за другим боев длительность общего боя значительно увеличивается.

309. Эта длительность вводит новое основание для последовательного применения вооруженных сил, с которым следует считаться, так как в расчет входит новая величина, эта величина - НЕПРЕДВИДЕННЫЕ СОБЫТИЯ.

310. Если последовательное использование вооруженных сил вообще возможно, то распределение ввода сил противника нам неизвестно; ибо мы видим только те силы, что он уже использовал, о вводе других мы можем судить очень примерно. [G]

311. Продолжительность действия вводит в расчет и чистую случайность, а последняя по природе дела на войне играет большую роль, чем где бы то ни было.

312. С непредвиденными событиями вообще надо считаться, что может выразиться лишь в том, что оставляют позади соответственные силы, т.е. резерв в собственном смысле этого слова.

ГЛУБИНА БОЕВОГО ПОРЯДКА

313. Все бои, которые даются последовательно, требуют по тем основаниям, из которых они проистекают, свежих вооруженных сил. Эти последние могут быть или совершенно свежими, т.е. еще не бывшими в деле, или такими, которые уже были использованы, но благодаря отдыху более или менее вышли из своего состояния ослабления. Легко понять, что здесь могут быть различные градации.

314. И то, и другое применение, т.е. совершенно свежих сил или сил, уже использованных раньше, но отдохнувших, обусловлено нахождением их позади, т.е. группировкой вне сферы разрушительного акта.

315. И в этом могут быть градации, ибо сфера разрушения не обрывается сразу, но постепенно сходит на нет.

316. Однако разница между ружейным огнем и картечью велика. [G]

317. Чем дальше от зоны огня находился отряд, тем свежее он будет. [G]

318. Отряд бывший под картечью, свежим не будет. [G]

319. Итак, у нас есть три причины для отсрочки введения отдельных отрядов:
а) Для помощи или усиления истощенных в огневом бою сил.
б) Для развития успеха.
в) На непредвиденный случай. [G]

320. Эти отряды могут быть любого рода оружия по потребности, их можно называть второй линией или резервом, они могут быть единым или отдельными частями. [G]

ПОЛЯРНОСТЬ ОДНОВРЕМЕННОГО И ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОГО ПРИМЕНЕНИЯ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ

321. Так как одновременное и последовательное применение вооруженных сил одно другому противоположно и обладает каждое известными преимуществами, то на них надлежит смотреть, как на два полюса, которые притягивают на свою сторону решение полководца и тем самым ставят его на точку, где они друг друга уравновешивают; конечно, мы исходим из предпосылки правильной их оценки.

322. Теперь, значит, дело сводится к тому, чтобы ознакомиться с законами этой полярности, т.е. с выгодами и условиями обоих способов применения сил, и через это изучить их взаимоотношения.

323. Одновременное использование вооруженных сил может дать усиление:
А. При той же длине фронта
а) в огневом бою,
б) в рукопашном бою.
B. Большую длину фронта, в т.ч. охват. [G]

324. Только то, что вводится в дело одновременно, может рассматриваться как применяемое одновременно. При той же длине фронта сила ограничивается возможностью эффективного использования. Три подразделения, например, еще могут стрелять одновременно с одной позиции, шесть - уже нет. [G]

325. Мы показали (#89), что две линии неравной силы могут поддерживать равновесие в огневом бою, и что уменьшение одной из частей, если оно не чрезмерно, только ОСЛАБИТ НЕМНОГО ИНТЕНСИВНОСТЬ ВЗАИМНОГО РАЗРУШЕНИЯ. [G]

326. Но ослабление разрушительной силы огневого боя требует увеличения времени, чтобы произвести должный эффект. Следовательно, тот, кто хочет выиграть время (обычно защищающийся), заинтересован в том, чтобы как можно больше уменьшить общую (т.е. суммарную) разрушительную силу огневого боя. [G]

327. Кроме того, тот, кто численно значительно слабее, при тех же потерях относительно своей численности теряет больше. [G]

328. И наоборот. [G]

329. Там, где нет особого интереса ускорять действие огня, обе стороны будут заинтересованы в том, чтобы обойтись возможно меньшим числом сил, т.е. применить лишь такое количество сил, чтобы слишком незначительным их числом не побудить противника тотчас же броситься в рукопашную.

330. Таким образом, одновременное применение вооруженных сил в огневом бою ограничено НЕДОСТАТОЧНОСТЬЮ ВЫГОДЫ, и обеим сторонам приходится прибегнуть к последовательному применению излишних сил.

331. В рукопашном бою превосходство в числе решает все, и одновременное применение сил имеет настолько большое преимущество перед последовательным, что для применения того нужны особенные обстоятельства. [G]

332. Рукопашный бой - практически не имеет длительности, что исключает последовательное применение сил. [G]

333. Но мы уже сказали, развитие успеха решения требует последовательного применения сил. [G]

334. Кроме того, отдельные решения, если они являются частью большего целого, не являются абсолютными; поэтому при использовании сил необходимо учитывать дальнейшие возможные сражения. [G]

335. Это также приводит к тому, что в рукопашном бою не применяют одновременно больше сил, чем это считается необходимым для уверенности в успехе. [G]

336. Нарушить это правило, можно лишь в неблагоприятных обстоятельствах, угрожающих поражением (высокое мужество противника, сильная местность и т.д.) и требующих введения дополнительных вооруженных сил. [G]

337. Что остается важным для общей теории, так это замечание о том, что растрата энергии в рукопашном бою никогда не бывает столь пагубной, как в огневом, потому что в первом случае войска становятся непригодными для использования только в момент решения, а не на весь ход боя. [G]

338. В рукопашном бою одновременное использование сил обусловлено тем, что они должны быть достаточными для успеха в каждом случае и что последовательное использование никоим образом не может заменить недостаточность, потому что успехи не суммируются как в огневом бою, но когда эта достаточность будет достигнута, большее применение силы будет напрасной тратой. [G]

339. Рассмотрев использование увеличение вооруженных сил в огневом и рукопашном бою за счет их уплотнения, мы переходим к использованию избытка для расширения фронта, в т.ч. возможного охвата. [G]

340. Можно себе представить одновременное введение в бой большой суммы вооруженных сил при помощи большого протяжения фронта двояким образом, а именно:
а) тем, что удлиняя фронт, мы заставляем и противника удлинить свой фронт, в этом случае мы не получаем никакого преимущества перед неприятелем, но следствием этого является введение в дело с обеих сторон большего количества сил одновременно;
б) тем, что мы охватываем неприятельский фронт.

341. Одновременное введение обеими сторонами большего количества сил в немногих случаях будет отвечать интересам обеих сторон; притом не может быть уверенности, согласится ли неприятель на это дальнейшее удлинение.

342. Если он на него не пойдет, то или часть нашего фронта, т.е. наших вооруженных сил окажется без дела, или же мы должны будем применить излишнюю часть нашего фронта для охвата неприятеля.

343. Лишь страх перед таким охватом может побудить противника соответственно растянуть свой фронт.

344. Но когда нужно охватить противника, то, очевидно, лучше с самого начала принять соответствующий распорядок, и, следовательно, удлиненный фронт приходится рассматривать лишь с этой точки зрения.

345. Охватывающая форма применения вооруженных сил имеет ту особенность, что она не только увеличивает сумму одновременно примененных с обеих сторон вооруженных сил, но и дает возможность ввести в дело больше сил, чем противник.

346. апример, когда батальон c фронтом в 180 шагов, с четырех сторон окружен противником находящимся на эффективной дальности (150 шагов), последний может эффективно ввести против первого до 8 батальонов. [G]

347. Так мы приходим к обсуждению окружения, но надо рассмотреть и другие преимущества и недостатки. [G]

348. Второе преимущество охватывающей формы - это более сильное действие концентрического огня.

349. Третье преимущество - это отрезание путей отступления.

350. Эти три преимущества охвата ослабевают с увеличением вооруженных сил или, говоря точнее, с увеличением их фронта и усиливаются с их уменьшением.

351. Что касается первого (#345), дальность стрельбы постоянна, но размеры частей различны и при их увеличении качества охватывающего и просто более длинного фронта нивелируются. [G]

352. Батальон может быть окружен 8 батальонами на расстоянии 150 шагов; но 10 батальонов могут окружить только 20 батальонов, то есть преимущество будет не в восемь, а только в два раза. [G]

353. Но полное окружение встречается редко, обычно дуга охвата меньше 180o. Если теперь представить себе вооруженные силы размером со значительную армию, можно увидеть, насколько незначительным останется первое преимущество, о котором говорилось выше, при таких обстоятельствах. [G]

354. Точно так же обстоит дело и со вторым преимуществом, что понятно из геометрии. [G]

355. Третье преимущество, очевидно, должно также заметно уменьшаться при удлинении фронта; хотя здесь будут приниматься во внимание и другие условия. [G]

356. Однако у охватывающей формы имеется и своеобразная невыгода, заключающаяся в том, что силы при ней растягиваются на большее пространство, откуда их действенность уменьшается в двух отношениях.

357. Время, потребное для того, чтобы пройти известное пространство, не может быть употреблено на то, чтобы сражаться. А все движения охватывающего, не направленные перпендикулярно к неприятельскому фронту, происходят на большем пространстве, чем движения охватываемого, ибо последний движется более или менее по радиусам меньшего круга, а охватывающий - по окружности большего, что представляет существенную разницу.

358. Отсюда для охваченного вытекает возможность легче пользоваться своими силами на РАЗЛИЧНЫХ пунктах.

359. Наряду с этим, с увеличением пространства уменьшается и единство целого, ибо донесениям и приказам приходятся проходить большие расстояния.

360. Обе эти невыгоды охватывающей формы увеличиваются с расширением фронта. При немногих батальонах они незначительны, при крупных армиях они становятся весьма чувствительны.

361. Ибо относительная разница между радиусом и окружностью остается той же самой, но абсолютная разница становится все больше и больше с удлинением фронтов; но важны именно абсолютные разницы в расстоянии. [G]

362. Более того, для малых частей затраты на повороты незначительны или отсутствуют, но они растут с ростом частей. [G]

363. На малых расстояниях сообщения передаются практически моментально. [G]

364. Раз выгоды охвата при небольших фронтах очень велики, а невыгоды очень малы, и притом первые уменьшаются, а вторые увеличиваются с увеличением фронта, то из этого следует, что может быть такая точка, где они будут взаимно уравновешивать друг друга.

365. За пределами точки расширение фронта не будет, следовательно, в состоянии противопоставить каких-либо преимуществ последовательному применению сил, а напротив, оно приведет к известным невыгодам.

366. Следовательно, баланс между преимуществами последовательного применения силы и преимуществами более широкого фронта (#341) должен быть только для частей не превышающих этот размер. [G]

367. Для поиска этой точки равновесия, нужно подробнее рассмотреть преимущества охвата. Проще всего это сделать следующим образом. [G]

368. Рассмотрим влияние удлинения фронта на снижение эффективность первых двух недостатков окружения. [G]

369. Что касается концентрического (двойного) эффекта огня, то есть длина фронта, при которой он полностью прекращается; а именно, когда дистанция между загнутыми флангами становится больше дальности выстрела. [G]

370. Необходимо иметь позади всякого построения не подверженное обстрелу пространство для резервов, для командования и пр., находящихся позади фронта. Если бы они подвергались обстрелу с трех сторон, они перестали бы быть тем, к чему они предназначены.

371. Так как эти элементы при больших массах сами представляют более или менее крупные массы и, следовательно, требуют для себя значительного пространства, то не подвергающееся обстрелу пространство позади фронта должно быть тем большим, чем больше целое; по этой причине фронт должен расти с ростом масс.

372. Но пространство позади значительной массы войск должно быть большим только потому, что резервы и пр. нуждаются в большом пространстве, но оно должно быть еще потому большим, чтобы гарантировать большую безопасность, ибо, во-первых, случайно залетевшие снаряды оказали бы гораздо большее действие на крупные массы войск и обозы, чем на несколько батальонов; во-вторых, бои больших масс гораздо продолжительнее, а потому потери в войсках, расположенных позади фронта и, следовательно, не участвующих в бою, могут за это время стать гораздо более значительными.

373. Если установлен определенный размер для необходимой длины фронта, он должен увеличиваться вместе с размером части. [G]

374. Определить выгодную длину фронта для преимущества действующих одновременно сил охватывающего не столь просто, но мы должны принять, что эта выгода уменьшается с удлинением фронта. [G]

375. Но в качестве более точного определения мы должны сказать, что одновременное действие более крупных вооруженных сил в основном связано с стрельбой; до тех пор, пока дальнобойности пушки хватает, можно окружать врага своими батареями; но столько артиллерии ни у кого нет. [G]

376. Никто не возразит, что противник все еще будет иметь преимущество большего пространства в том, что его орудия, распределенные менее кучно, будут меньше поражаться; но все-таки ставить пушки по одной нельзя. [G]

377. В простом артиллерийском сражении или сражении, где артиллерия является основным оружием, значительное преимущество охватывающего фронта обязательно будет присутствовать из-за большей дальности орудий. Мы видим это, например, в случае отдельных редутов. Но для более разнородно вооруженных масс это преимущество исчезает, потому что, как я уже сказал, нет недостатка в пространстве для укрытия тылов. [G]

378. Т.о. преимущества более длинного фронта для одновременного использования более крупных вооруженных сил должно рассчитываться из дальности пехотного огня. Здесь разница между двумя фронтами в три раза превышает дальность ружейной стрельбы (если охват производится на 180o), то есть около 600 шагов. Это дает удвоение сил для фронта в 600 шагов и поэтому очень ощутимо; но для фронта в 3000 шагов это не очень эффективное преимущество. [G]

379. Следовательно, можно сказать, длина фронта перестанет увеличиваться, как только превосходство, считаемое на основании дальности ружейной стрельбы, перестает давать заметное превосходство. [G]

380. Из всего до сих пор сказанного об этих двух выгодах охвата вытекает, что НЕБОЛЬШИЕ МАССЫ С ТРУДОМ МОГУТ ДОСТИГНУТЬ ДОСТАТОЧНОЙ ДЛИНЫ ФРОНТА. Это настолько верно, что, как мы знаем из практики, они большей частью бывают вынуждены отказаться от стереотипного порядка своего построения и растягиваются значительно шире. В крайне редких случаях батальон, предоставленный самому себе, примет бой с длиною фронта своего обычного построения (150-200 шагов); он разделится поротно, а роты растянутся стрелковой цепью, оставив часть в качестве резерва; таким путем батальон займет в два, три или четыре раза большее пространство, чем сколько ему, собственно говоря, полагается.

381. Но чем массы становятся больше, тем легче бывает достигнуть необходимой длины фронта, ибо хотя эта последняя и растет вместе с ростом масс, но НЕ В ОДИНАКОВОЙ МЕРЕ.

382. Поэтому большим массам нет надобности отступать от нормального порядка построения и они имеют возможность сохранить позади часть войск.

383. Это привело к введению стереотипного порядка запаса сил для больших масс, как обычный боевой порядок в две линии; обычно позади ставят треть кавалерии, и резерв от 1/8 до 1/6 остальных сил. [G]

384. У очень крупных масс (в армиях в 100000, 150000, 200000 человек) мы наблюдаем постоянный рост резервов (от 1/4 до 1/3). Это доказывает, что силы все более и более превосходят потребности фронта.

385. Мы перечисляем это здесь только для того, показать, что наши рассуждения согласуются с опытом. [G]

386. Так обстоит дело с первыми двумя преимуществами охвата. С третьим иначе. [G]

387. Первые два преимущества охвата оказывают свое действие в смысле ОБЕСПЕЧЕНИЯ успеха, увеличивая наши силы; третье достигает того же, но лишь при крайне коротких фронтах.

388. Оно влияет на мужество сражающихся на неприятельском фронте тем, что внушает им представление о потере пути отступления, что всегда производит весьма сильное впечатление на солдата.

389. Однако это будет иметь место лишь в том случае, когда опасность быть отрезанным настолько близка и очевидна, что впечатление от нее заглушает все законы дисциплины и силу приказания и увлекает солдата совершенно непроизвольно.

390. При большом отдалении, когда раздающаяся пушечная и ружейная стрельба в тылу лишь намекает на это, в солдате может возникнуть беспокойство, но если дух войска не слишком плох, это ему не помешает слушаться приказаний вождя.

391. В этом случае выгода отрезывания, которую имеет охватывающий, уже не должна считаться за такую, которая ОБЕСПЕЧИВАЛА бы в большей мере успех, т.е. придавала бы ему большую ВЕРОЯТНОСТЬ, а является лишь преимуществом, УВЕЛИЧИВАЮЩИМ РАЗМЕР достигнутого успеха.

392. И в этом отношении третье преимущество охвата подчиняется той же антитезе: при коротком фронте оно бывает больше, а с удлинением его оно уменьшается, как то можно наблюдать с очевидностью.

393. Это, однако, не противоречит тому, что более крупные массы нуждаются в более широком фронте, чем мелкие. Отступление никогда не происходит по всей ширине фронта, а ведется по отдельным дорогам; отсюда само собою следует, что отступление крупных масс требует больше времени, чем более мелких; эта большая продолжительность времени требует, следовательно, более широкого фронта, чтобы неприятель, охватывающий его, не мог так скоро достигнуть пунктов, через которые производится отступление.

394. Раз третье преимущество охвата в большинстве случаев, а именно - при не слишком коротких фронтах, отражается (согласно #391) лишь на размере, а не на обеспеченности успеха, то отсюда следует, что в зависимости от обстоятельств и намерений сражающихся оно приобретает совершенно различное значение.

395. Там, где вероятность успеха и без того незначительна, надо прежде всего позаботиться об обеспечении его; в таких случаях преимущество, влияющее главным образом на его размер, не может иметь особого значения.

396. В тех же случаях, когда это преимущество даже шло бы вразрез с этим вероятием (#365), оно представляло бы определенный ущерб.

397. В таких случаях придется постараться выгодами последовательного напряжения сил уравновесить выгоду большего фронта.

398. Итак, мы видим: положение безразличной точки между обоими полюсами ОДНОВРЕМЕННОГО и ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНОГО применения сил, ширины и глубины фронта не только складывается иначе у крупных и мелких масс, но и меняется в зависимости от обстановки и намерений обеих сторон.

399. Более слабая и более осторожная сторона должна отдавать предпочтение последовательному напряжению сил, а более сильная и отважная - одновременному.

400. По своей природе атакующий бывает более сильным и отважным, безразлично по свойствам ли характера полководца или по необходимости.

401. Охватывающая форма боя, т.е. обусловливающая наиболее одновременное напряжение сил у нас и у противника, естественно, подходит для атакующего.

402. А охваченная, т.е. связанная с последовательным применением сил и потому обреченная на охват, есть, следовательно, естественная форма для обороны.

403. В первой заложена тенденция к быстрому решению, к последней заложена тенденция к выигрышу времени, и эти тенденции гармонируют с основным смыслом обеих форм боя.

404. Но в природе обороны заключается еще одно основание, склоняющее ее к более глубокому построению.

405. Одно из самых значительных преимуществ обороны заключается именно в поддержке, которую ей оказывают местность и рельеф, почему местная оборона и является существенным ее фактором.

406. Но ведь можно было бы предположить, что это поведет к удлинению фронта до крайних пределов, чтобы использовать это преимущество в возможной степени: это односторонний подход, в котором можно видеть главнейший мотив, так часто склонявший полководцев занимать растянутые позиции.

407. Но до сих пор мы всегда думали об удлинении фронта, либо для уравнивания с фронтом более сильного врага, либо для охвата врага. [G]

408. Пока мы не учитываем разницы между атакой и обороной, использование более широкого фронта для охвата очевидно. [G]

409. Но как только мы переходим к рассмотрению обороны, избыточное растягивание фронта прекращается, что несовместимо с охватом. [G]

410. На реальной местности трудно оценить размер бездействующих сил обороняющегося противника. [G]

411. Надо рассматривать как решительный ущерб для обороны занятие более растянутого фронта по сравнению с фронтом, необходимым атакующему для развертывания своих сил.

412. Как необходимо велик должен быть фронт атакующего, этим вопросом мы займемся впоследствии; здесь же мы можем лишь сказать, что когда атакующий занимает чересчур малый фронт, обороняющийся его за это наказывает не тем, что он сразу придает своему фронту большую длину, но принятием наступательных, охватывающих контрмер. [G]

413. Поэтому можно уверенно сказать, что обороняющийся, чтобы во всяком случае избежать невыгод слишком растянутого фронта, должен занимать возможно меньший, насколько это позволяют обстоятельства, ибо через это он сбережет больше сил позади фронта; эти же последние никогда не могут оказаться без дела, как части слишком растянутого фронта.

414. Пока обороняющийся довольствуется возможно малым фронтом и старается сохранять возможно большую глубину, т.е. пока он следует естественной тенденции своей формы боя, до тех пор у наступающего проявляется обратная тенденция: растянуть свой фронт возможно шире, т.е. охватить своего противника возможно дальше.

415. Но это лишь тенденция, а не закон, ибо мы видели, что выгоды этого охвата уменьшаются с увеличением размеров фронтов, а следовательно, на известной точке уже не уравновешивают выгод от последовательного применения сил. Этому закону подчинены в равной мере как атакующий, так и обороняющийся.

416. Здесь нам надо различить два неодинаковых протяжения фронта, а именно то, которое определяет обороняющийся принятой им группировкой, и то, которое вынуждается у обороны атакующим посредством намеченного им окрыления.

417. Если первое уже столь велико, что все выгоды от охвата флангов или исчезают, или лишаются силы, то последнее отпадает; наступающий должен искать получения выгод другими путями, как мы сейчас увидим.

418. Если же первое протяжение фронта так мало, насколько это только возможно, то наступающий вправе рассчитывать на известные выгоды от охвата флангов и окружения; здесь надлежит определить границы этого охвата.

419. Эта граница определяется (#356-365) невыгодами преувеличенного охвата.

420. Эти невыгоды появляются тогда, когда стараются осуществить охват противника вопреки чрезмерной растянутости неприятельского фронта; однако эти невыгоды становятся еще больше, как то наглядно видно при чрезмерно широком охвате короткой линии.

421. Раз эти невыгоды выпадают на долю наступающего, то выгоды последовательного применения сил, которые сохраняет оборона благодаря своему короткому фронту, получают тем большее значение.

422. Правда, может показаться, что обороняющийся, принявший короткий фронт и глубокое построение, не может посредством этого сохранить только на своей стороне выгоды последовательного применения сил, ибо если наступающий займет столь же короткий фронт и, следовательно, не будет окатывать противника, то у обоих в равной мере открывается возможность последовательного применения сил; если же наступающий охватит противника, то последний будет вынужден повсюду противопоставить фронт и, следовательно, будет сражаться на фронте такой же длины (если не считать незначительной разницы между двумя концентрическими кругами). Здесь приходится иметь в виду четыре соображения.

423. Во-первых, если атакующий в такой же мере сократит свой фронт, у обороняющегося всегда остается та выгода, что борьба из области растянутого и быстро решающегося боя переходит в область боя сосредоточенного и длительного, а большая длительность боя в интересах обороняющегося.

424. Во-вторых, обороняющийся, когда его охватывает противник, не всегда бывает вынужден сражаться с охватывающими частями параллельным фронтом, но может ударить им или во фланг, или в тыл, чему геометрические соотношения весьма благоприятствуют; это уже будет последовательное применение сил, ибо это последнее не требует, чтобы вступающие позднее силы непременно применялись так же, как и предыдущие, или чтобы вообще последующие силы занимали место предыдущих, как мы сейчас подробнее укажем. Без размещения вооруженных сил позади такой ОХВАТ ОХВАТЫВАЮЩЕГО был бы невозможен.

425. В-третьих, короткий фронт с сильными, расположенными позади резервами предоставляет возможность наступающему произвести чересчур широкий охват (#420), из которого посредством имеющихся позади сил обороняющийся может извлечь выгоду.

426. В-четвертых, как на выгоду, можно смотреть и на то обстоятельство, что это обеспечивает обороняющегося от противоположной ошибки - напрасной затраты сил на участках фронта, не подвергающихся наступлению.

427. Таковы преимущества глубокого построения, т.е. последовательного применения сил. Они не только уравновешивают обороняющемуся выгоды растянутого фронта, но и заставят наступающего не переступать известной границы охвата, не уничтожая, однако, тенденции к растягиванию фронта до этого предела.

428. Последняя тенденция у наступающего ослабевает или совершенно пропадает, когда обороняющийся сам занял чересчур растянутый фронт.

429. Правда, при таких условиях обороняющийся за недостатком оставленных позади сил уже не может наказать наступающего за чрезмерную растяжку при производстве им охвата, но и без этого выгоды, доставляемые охватом, становятся чересчур ничтожными.

430. Тогда наступающий уже не станет искать выгод от охвата, если обстановка не вынудит его придать особенное значение тому, чтобы отрезать путь отступления противнику. Таким путем тенденция к охвату окажется ослабленной.

431. И она совершенно отпадает, если обороняющийся займет столь широкий фронт, что наступающему будет возможно оставить праздной значительную долю этого фронта, ибо это для него явится существенным выигрышем.

432. В подобных случаях наступающему приходится добиваться преимущества, исходя уже не из растягивания фронта и охвата противника, а из противоположного приема, а именно - сосредоточения своих сил против одного какого-нибудь пункта. Что это равносильно глубокому построению, понять нетрудно.

433. До каких пределов атакующий может сократить ширину своего фронта, зависит:
а) от количества его сил,
б) от размеров неприятельского фронта,
в) от готовности противника к контрнаступлению.

434. При небольших массах невыгодно оставлять незанятой какую-либо часть неприятельского фронта, ибо при легкости обозрения всего боя и небольших расстояниях эти части могут немедленно найти иное применение.

435. Из этого само собой следует, что и при крупных массах и широких фронтах участок, подвергающийся атаке, не должен быть чересчур мал, ибо отсюда, хотя бы частично, мог бы возникнуть только что указанный нами ущерб.

436. Но в общем вполне естественно, что атакующий, долженствующий добиваться преимущества посредством сосредоточения своих сил, ибо на то ему дает право чрезмерная растянутость фронта обороняющегося или его пассивность, может идти дальше в направлении сокращения своего фронта, чем обороняющийся, ибо последний не подготовлен своей растянутостью к активному противодействию посредством охвата.

437. Чем фронт обороняющегося шире, тем больше частей его наступающий может оставить без дела.

438. То же можно оказать в отношении сильно выраженного намерения вести чисто местную оборону.

439. Наконец, и относительно очень крупных войсковых масс.

440. Таким образом, наибольшую выгоду получит наступающий от сосредоточения своих сил, когда встречаются все эти благоприятные условия, а именно - крупные массы, слишком растянутый фронт и сильная тенденция к чисто местной обороне со стороны противника.

441. Это должно быть полностью учтено при определении пространства. [G]

442. Мы рассмотрели последовательное применение сил (#291 и последующие). Нужно обратить внимание, что причины, которые его обусловливают, не только приводят к возобновлению того же сражения с новыми войсками, но также включают любое последующее использование вооруженных сил. [G]

443. Как будет показано ниже, в этом последующем использовании есть большое преимущество. [G]

444. Из всех этих рассуждений мы видим, как безразличная точка между одновременным и последовательным применением сил занимает иное положение в зависимости ОТ ВЕЛИЧИНЫ РАСПОЛОЖЕННЫХ ПОЗАДИ ЧАСТЕЙ, ОТ ОТНОШЕНИЯ СИЛ, ОТ ОТВАГИ И ОСТОРОЖНОСТИ.

445. Само собой разумеется, что местные условия также имеют большое влияние, но мы не будем в это углубляться. [G]

446. При таком разнообразии сложных условий и взаимосвязей никакие абсолютные числа не могут быть установлены как норма, но все же должны существовать какае-то точки отсчета, которые определяет нужные соотношения. [G]

447. В настоящее время существует две таких точки отсчета, по одной для каждой стороны. Во-первых, глубина построения, позволяющая одновременное действие сил. Построение меньшей глубины, принятое ради растяжения фронта, должно рассматриваться только как необходимое зло. Т.о. определяется необходимая глубина. Второе - это безопасность резерва, о которой мы уже говорили. Она определяет необходимое расширение. [G]

448. Только что упомянутая необходимая глубина лежит в основе всех построений, и мы сможем определить ее позже, когда углубимся в детали вооружения. [G]

449. Но прежде чем мы сможем подвести наше общее рассуждение к окончательному результату, нам необходимо рассмотреть определение пространства, потому что оно также влияет на него. [G]